ЖИЗНЬ И РАБОТА В КАМЫШЛЕ

Устроившись с жильём, мы приступили к работе: муж в редакции районной газеты заведующим отделом сельского хозяйства, а я старшим фельдшером районной амбулатории. В мою функцию входило не только работа старшего фельдшера. Утром, после пятиминутки в кабинете главного врача, я три часа работала в процедурном кабинете в качестве процедурной медсестры. С 13 до 16 — на приёме с хирургом. Приходилось принимать хирургических больных самостоятельно, когда хирург занят на срочной операции, на комиссии призывников в военкомате или в отпуске. На время отпуска или работы в военкомате замещал главный врач, но он на приёме никогда не сидел, звонил, просил принимать больных самостоятельно, непонятных присылать к нему в кабинет. Диагноз часто встречающихся хирургических заболеваний я могла поставить самостоятельно. Этому научил меня хирург, с которым я работала, Польшаков Виталий Николаевич, ныне уже покойный. Вспоминаю: он посмотрит больного, потом меня заставит посмотреть и поставить диагноз. На основании, каких симптомов поставлен диагноз, какие основные, характерные симптомы должны быть при данном заболевании. Теорию я знала хорошо, а практически в совершенстве владела только десмургией, всему остальному научил Виталий Николаевич. Что бы он ни делал, он всё объясняет: что он делает, почему так нужно и для чего. Всё было понятно и хорошо запоминалось. Работать с ним было легко и очень интересно. Я набиралась опыта. Однажды был такой случай. Весной приехали студенты четвёртого курса Куйбышевского медицинского института на первую врачебную практику. Их распределили по рабочим местам. К нам в кабинет тоже прислали студентку. Хирург был на допризывной комиссии в военкомате. Приём хирургических больных вела студентка. В конце приёма входит мужчина с запиской от Виталия Николаевича. В записке написано больному такому (ф.и.о.) удалить атерому на голове. У «доктора» внезапно глаза округлились, в них такой испуг! Дрожащим голосом говорит мне: «Я даже не видела, как делают эту операцию, я не смогу». Я её успокоила, что операция простая, можно сказать студенческая, объяснила ей ход операции, что буду ей подсказывать. Согласилась. Обработали руки, операционное поле, сделали анестезию, начали операцию. Уже во время, так называемого, вылущивания опухоли из тканей появилось небольшое кровотечение из мелкого сосуда. «Доктор» моя запаниковала. Молча отдаёт мне в руки зажим с тупфером. Я стерильной салфеткой прижала сосуд, говорю: «Всё нормально, продолжайте выделять». Она качает головой, молча отдаёт мне инструменты. Пришлось заканчивать операцию самой. Наложили тугую повязку, на 10 минут положили холод на швы. Написали рекомендацию сельскому фельдшеру: когда удалить резиновый выпускник, когда снять швы. Через год мне предложили должность заведующей донорским пунктом. В мою обязанность входило: обследовать доноров, брать у них кровь, следить за донорской кровью и переливать больным. Учиться мне нравится, изучить новое, интересное дело я согласилась.

Послали меня на два месяца в областной кожно-венерологический диспансер, учиться ставить реакции: Вассермана, Кайля и Цитохоля, чтобы обследовать доноров на сифилис. Ещё две недели я стажировалась в областной станции переливания крови. Почему возникло такое решение открыть донорский пункт? Дело в том, что кровь нам поставляли из областной станции переливания крови санитарной авиацией. Бывает нелётная погода, самолёт вылететь не может, а кровь нужна срочно. Были случаи, когда привозили нам кровь, непригодную для переливания — она гемолизирована, т.к. сильно трясли или в самолёте или в машине пока везли с аэродрома.
Через два с половиной месяца я вернулась и начала новую деятельность.
Для обследования на сифилис нужны бараньи эритроциты. Для этого я ходила в ветеринарную лечебницу, вместе с ветфельдшером брали из яремной вены кровь у барана. Чтобы кровь не свернулась, нужно с помощью стеклянных бус убрать фибрин. С бараньими эритроцитами дело обстояло проще, а вот с донорами сложнее. Сельские жители не очень расположены к донорству. Приходилось приглашать родственников и в обязательном порядке брать, если нет противопоказаний. В обеспечении доноров помогал красный крест: проводили беседы по радио, в сельскохозяйственном техникуме, педагогическом училище, средней школе среди учителей, в организациях. С наличием доноров работа наладилась. С главным врачом установили режим работы донорского пункта: день обследования доноров, день забора крови, остальные дни переливания. Переливала кровь и кровезаменители: аминокровин, аминопептид, гидролизин, гидролизат, отдельные фракции крови и др. Назначений было много. Переливала больным всех отделений. Приходили с направлениями от терапевтов и амбулаторные хронически больные. Переливала кровь и в роддоме при кровотечении во время родов. До сих пор помню такой случай. Летний июньский вечер. Я только что пришла с работы, помыла руки, чтобы поесть. Стучат в дверь — пришла за мной санитарка. В роддоме у роженицы сильное кровотечение. Я прибегаю в родовую и вижу: Виталий Николаевич (хирург) переливает роженице кровь, дежурная акушерка даёт Рауш — наркоз, акушер — гинеколог (врач из областной клиники охраны материнства и детства) проводит ручное отделение последа. Отделить не удаётся, открылось снова кровотечение. Журчит, словно родник. Врач мочит стерильную салфетку эфиром и быстро тампонирует полость матки. Я сменила Виталия Николаевича, но он не ушёл, по просьбе акушера — гинеколога остался. Ещё несколько попыток было отделить послед вручную, каждый раз заканчивался сильнейшим кровотечением. Давление падает. Решили делать надшеечную ампутацию матки. Из дома вызвали анестезиолога, операционную медсестру. Родильницу перенесли в операционную, дали наркоз и стали делать операцию. Ассистировал Куйбышевскому доктору Виталий Николаевич.

Ночь прошла незаметно. Наступил рассвет. Операция заканчивается, врач накладывает последние швы, анестезиолог прекратила давать наркоз, но женщина не просыпается, падает артериальное давление, останавливается сердце, Реанимационные мероприятия не помогают, женщина лежит бездыханна. Весь вечер и всю ночь адского труда, нервов, самообладания медицинского персонала впустую — женщина умерла. Все были опустошены, а гинеколога отпаивали валерианкой — плакала, долго не могли её успокоить. Этот случай смерти молодой первородящей женщины разбирался в областной клинике ОМД (охраны материнства и детства). Причина смерти была установлена патологоанатомом на секции — ворсинчатое вращение последа. Это считается предраковое состояние.